PoliticMain

Традиционная фаза включает в себя несколько общественно-экономических формаций (типов хозяйствования): первобытнообщинную — неолит, энеолит, рабовладение, феодализм.

Главной наблюдаемой особенностью современной индустриальной фазы несомненно является фабричное производство. Это означает не только физическое изобретение машин, но и господство их в промышленности, то есть обязательное разделение экономики на «группу А» и «группу Б», причем первая использует машины и создает их, а вторая — только использует. В этом смысле коэффициент полезного действия индустриальной экономики всегда меньше единицы: часть производительных сил расходуется во «внутреннем круге кровообращения», где делаются машины, предназначенные для того, чтобы делать машины.

Кроме того, индустриальная фаза требует «индустриального человека»: способного выживать в «человеческом муравейнике», взаимодействовать с машинами и довольствоваться определенной раз и навсегда социальной ролью.

Промышленная экономика включает в себя традиционные формы хозяйственной деятельности (кроме магии), придавая им подчиненный характер. «Кровью» экономики становится уже не зерно, а энергоносители: на первом этапе каменный уголь, затем нефть. Традиционное общество, не способное обеспечивать себя продовольствием, обречено. В индустриальную же фазу такое общество может неограниченно долго поддерживать свое существование за счет внешней торговли, хотя и при соблюдении ряда трудновыполнимых условий.

Тем самым индустриальная фаза подразумевает по крайней мере одну глобальность — возникновение общепланетной системы обмена. Это означает, в свою очередь, неизбежность появления мировой валюты, соответствующих расчетных центров и плотной коммуникационной сети. Эмблемой фазы становятся железные дороги и суда с механическими двигателями, характерные скорости возрастают сразу на порядок (свыше 1200 км в сутки), характерные энергии определяются теплотой сгорания нефти (до 40МДж/кг).

Поскольку в индустриальную фазу зерновая зависимость резко ослабляется, социосистемы теряют непосредственную связь с текущими экосистемами и обретают функцию пользователя глобальной природной среды. Так, Великобритания в XIX столетии превращает свои территориальные биоценозы в промышленную свалку, обеспечивая население за счет торговли с внешним миром: она собирает хлеб в Австралии, чайный лист — в Китае, получает мясо из Аргентины, вина из Франции.

С общетеоретической точки зрения это означает, что «человек индустриальный» становится верхним управляющим уровнем глобального биогеоценоза, что же до локальных экосистем, то их он может уничтожать или даже создавать по своей прихоти.