PoliticMain

—  Давай, —  выдохнул я, когда подошло время. Бобби был уже наготове, он подался вперед и резким движением ладони вогнал русскую программу в прорезь. Он проделал это легко и изящно, с уверенностью мальчишки, загоняющего в игровой автомат монеты, зная —  победа будет за ним и бесплатная игра обеспечена.

В глазах закипела серебряная струя фосфенов, и, словно трехмерная шахматная доска, в моем мозгу стала разворачиваться матрица —  бесконечная и абсолютно прозрачная. Когда мы вошли в сеть, русская программа как будто слегка подпрыгнула…

Уильям Гибсон

Удивительна история использования аналогий.

Например, при расчете попадания снаряда в броню танка используется гидромеханическая аналогия падения капли на поверхность жидкости. Адекватность любой аналогии доказывается либо феноменологически, либо через сопоставление реальности и результатов моделирования.

Аналогия политической и шахматной игры не нова. Великий насмешник Омар Хайям писал:

Мир я сравнил бы с шахматной доской:

То день, то ночь. А пешки? Мы с тобой —

Подвигают, притиснут —  и побили…

И в темный ящик сунут на покой.

Мефистофелево «Что наша жизнь? Игра!» воплотилось к концу XX века в четкую убежденность, что игра —  аналогия жизни. Все сопоставления, характерные для оценок Второй Мировой войны, исследования политических ходов эпохи Карибского кризиса, компьютерное моделирование войн и межгосударственных раскладов достойно завершилось появлением в 1997 году книги советника президента США по национальной безопасности Збигнева Бжезинского «Великая шахматная доска: Господство Америки и его геостратегические императивы».

Собственно, Бжезинский создал книгу-методичку, подводящую итоги развития «преступной науки» геополитики.

Геополитика как практика позиционной борьбы на сетке государственных интересов и отношений, доведенная до определенного совершенства, безусловно стала одним из факторов, остановивших большое количество войн. И реализовала мечту политиков о минимальном «акупунктурном» военном воздействии. Но миновали времена, когда геополитическая практика являла собой «ноу-хау» небольшой группы лидирующих в развитии индустриальных государств. Она отыграла свое и стала политической традицией Наступила эпоха геоэкономики: глобализм, мировое экономическое стратегирование, непрямое переструктурирование рынков. Встал вопрос о запуске постиндустриальных проектов ведущих мировых игроков и определения геокультурных рамок развития мира.

Именно сейчас на стыке классической геополитики, альтернативной истории, социомеханики, организационно-деятельностной и ролевой игротехник и рождается понимание механизмов и мотиваций, движущих государствами и конфессиональными объединениями. Классическая историческая аналитика и игровое моделирование позволяют проанализировать культурно-историческую «тектонику» мира: движение этнокультурных плит мировой цивилизации Прокомментировать геополитическую позицию Римской Империи или этюд распада ЕС, стратегию космических исследований или напряжения Азиатско-Тихоокеанского региона.

Знание и умение приходят через практику —  изучение, анализ проделанных операций, собственную политическую практику. И мы обязаны сделать наш собственный российский ход на всех уровнях обобщенной георамки, геополитики, геоэкономики и, едва ли не в первую очередь, геокультуры.

У нас есть шанс рискнуть и построить достаточно сложные, практически неисполнимые вещи: предложить матрицу российских стратегий, выстроить новые модели личной и социальной безопасности, прописать политическую историю целого региона… то есть сыграть Мировую—  или, если угодно, Великую-Шахматную партию со знанием дебютов, теории эндшпиля и основной массы образцовых партий. Четко помня, что в «игре как в жизни, только чуть реалистичнее».

Николай Ютанов