PoliticMain

Крах СССР не означал, что на его место приходит упорядоченная система отношений между бывшими республиками. Границы объявивших себя независимыми государствами не точны, исторически спорны, что несет потенциальную угрозу конфликтов, крови. Неопределенность в вопросе о границах – важнейшее препятствие на пути формирования стабильной демократии после краха авторитарной империи.

Новые государства сталкиваются со сложными проблемами в отношениях с органами власти субфедеративного уровня. Они особенно остры там, где речь идет о национальных автономных образованиях. Какие нормативные акты будут исполняться на их территории, никто не знает. Власти не способны обеспечить хотя бы минимальный уровень общественного порядка. Осенью 1991 г. речь шла уже не о возможности сохранения единого государства, а о том, как выйти из политического и экономического хаоса, и при этом избежать масштабных гражданских войн. Если учесть размеры советского ядерного потенциала, разбросанного теперь по четырем государствам (России, Украине, Белоруссии, Казахстане), судьба цивилизации была под угрозой.

В XX в. до Советского Союза рухнули три территориально интегрированные империи: Австро-Венгерская, Османская и Российская. Почти одновременно с Советским Союзом, развалилась Югославия. В трех случаях из четырех крах империй проложил дорогу длительным и кровопролитным войнам. В одном случае (Австро-Венгрия) – череда вооруженных конфликтов, связанных с установлением новых границ, была остановлена войсками Антанты. После краха Османской, Российской империй, а также Югославии последовали гражданские войны. Исторический опыт не вселял надежд на то, что демонтаж Советского Союза обойдется малой кровью.

Если бы в 1989 г. информированных аналитиков спросили, распад какой из двух многонациональных социалистических стран в большей степени чреват риском гражданской войны: Югославии, подошедшей ближе, чем любая другая страна Восточной Европы к вступлению в Евросоюз, имевшей относительно либеральную по социалистическим меркам политическую систему, сформировавшей открытую рыночную экономику, или Советского Союза, подавляющее большинство ответили бы, что это будет СССР. История распорядилась иначе.

Левым интеллектуалам, прожившим жизнь в стабильных, демократических обществах, трудно понять динамику процессов, происходящих на фоне кризиса и краха авторитарного режима. Их своеобразное видение картины мира иллюстрируют строки из популярной, в силу своей антиамериканской направленности, книги Э. Тодда «После империи». На протяжении трех страниц он упоминает о жестокой и бестолковой либерализации экономики России в 1990–1997 гг. и о том, что советские, а затем российские власти ликвидировали самый жесткий тоталитарный режим, который когда-либо существовал в истории человечества, при этом не прибегли к насилию, согласились с тем, что не только соседи по Восточной Европе станут независимыми, свобода будет предоставлена и странам Прибалтики, республикам Кавказа, Украине, Белоруссии, республикам Средней Азии; согласились с тем, что наличие огромных по численности национальных меньшинств в новых государствах не может служить препятствием для их независимости. То, что мирный роспуск империи и экономическая либерализация взаимосвязаны, автору понять трудно. Тем, кто принимал участие в выработке ключевых политических и экономических решений в этот период, осознать, что отсутствие взаимных территориальных претензий, неготовность применять насилие в качестве средства изъятия продовольствия в деревне, и обусловленная этим необходимость немедленной либерализации экономики, введения рыночных механизмов – взаимосвязанные вещи, легче.

Почему же гражданская война началась в Югославии, а не на территории бывшего СССР? На этот вопрос точного ответа не знает никто. Это относится и к участникам процесса принятия ключевых решений. Можно лишь выдвигать различные гипотезы. Выскажу свою. Сказались субъективные факторы, различия в личных приоритетах Б. Ельцина и С. Милошевича, в их политической биографии. Для Милошевича, лидера сербских коммунистов, в условиях краха прежней идеологии ставка на радикальный сербский национализм была предпосылкой сохранения власти. Б. Ельцин, с точки зрения общественного мнения, бывший «падшим ангелом», пострадавшим за народ, мог сделать ставку на противостояние утратившему популярность и поддержку коммунистическому режиму.

Полагаю, что свою роль сыграл и факт наличия в бывшем СССР арсенала ядерного оружия. На Украине к концу 1991 г. была сосредоточена почти каждая пятая боеголовка наземного компонента средств стратегической триады. Общее число стратегических боезарядов там значительно превышало их численность в Англии и Франции вместе взятых.